Москва в XVII веке описана и в сочинениях германского дипломата Августина Мейерберга, ездившего к царю Алексею Михайловичу в 1661-1662 годах, и Якова Рейтенфсльса, курляндца, племянника главного врача Алексея Михайловича, жившего в Москве с 1670 до 1672 года, и Кунрада Фан-Кленка.
Мейерберг опровергает басни, будто бы в Москве и Московии по случаю холодов все животные безрогие и кобылы не приносят жеребят, и сообщает, что в Московской области «несомненное изобилие лисиц, волков, медведей, пчел и меда». «В Москве, пишет он, такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да еще покупаемых по сходной цене, что ей нечего завидовать никакой стране в мире... » Это изобилие, разумеется, относилось к высшим классам, населявшим Москву, а не к «бедным людишкам», которые жили за стенами Белого города.
Яков Рейтенфельс пишет, что в Москве 600000 жителей. «Местоположение ее весьма красиво; она поражает своими приблизительно двумя тысячами церквей, кои почти все каменные и придают городу великолепный вид». Коломенский дворец, резиденция Алексея Михайловича, «представляет достойнейший обозрения род постройки, хотя и деревянной, так что весь он кажется точно только что вынутым из ларца, благодаря удивительным, образом искусно исполненным резным украшениям, блистающим позолотою».
Московские извозчики были, очевидно, и тогда, как и в начале XX века, приметной чертой московского быта, потому что Рейтенфельс упоминает и о них: «на каждом перекрестке и у каждых ворот города стоит с санями или колымагами наготове много извозчиков, которые договорившись за весьма малую плату, быстро доставляют приезжего к месту, им указанном.
О московских извозчиках пишет и Самуил Маскевич, офицер польского войска участвовавший в походе гетмана Жолкевского. Кстати сказать, восстание москвичей против захватчиков начали именно московские извозчики, которых хотели заставить ставить пушки на кремлевские стены.
В записках Кунрада Фан-Кленка уделено немного места жизни «бедных людишек»:
«Простой народ, грубый и закаленный, редко спит на кровати, но обыкновенно на соломе, иногда даже на жестких скамьях и может выносить большие невзгоды. На стенах редко видно что другое, как несколько образов, особенно святого Николая, которого они считают своим защитником; но раньше они больше уважали иконы, чем теперь. Другой домашней утвари у них обыкновенно нет, как несколько скверных блюд и горшков, сосудов для водки и чарок для меду и еще кой-какой деревянной посуды...»
Все от ложек до стен было деревянное, И все сгорало дотла во время пожаров. Поэтому не сохранилось ничего из утвари, которой пользовался простолюдин. О долготерпении «бедных людишек», обираемых и угнетаемых приказными и боярами, можно судить по запискам Олеария:
«...Если гнет этот переходит меру, тогда возникает опасное восстание, которое грозит гибелью если не высшему, то ближайшему их начальству».
Нищета и невиданная роскошь поражали иностранцев, недаром Яков Рейтенфельс пишет о Коломенском дворце Алексея Михайловича. Этот дворец воспет первым русским стихотворцем Симеоном Полоцким в «Рифмологионе», поэт называет его восьмым чудом света, палаты его были расписаны знаменитым Симоном Ушаковым.
В 1632 году открыли Тульский «железоделательный» завод, в 1635 году - стекольный завод. По названиям московских переулков можно судить о многих существовавших в Москве промыслах - плотники, мясники, огородники, садовники, кожевники, кузнецы, сыромятники, овчинники, бронники, кадаши, ткачи, толмачи-переводчики. Этот люд жил за стенами Белого города, между Белым и Земляным городом, он особенно чувствовал на своих плечах все бедствия, выпадавшие так обильно на долю Москвы. Древняя столица видела и соляной бунт, когда народ, возмущенный высокой пошлиной на соль, штурмовал Никольские ворота Кремля. На Красной площади был казнен руководитель крестьянского восстания Степан Тимофеевич Разин. Этими событиями был отмечен последний период царствования «тишайшего» царя.
Постепенно возникал в русском обществе образованный слой. Некоторые новшества появились уже в царствование Алексея Михайловича. Образованный белорусский монах Симон Полоцкий основал первую в Москве школу в Заиконоспасском монастыре. В 1672 году в Москве, в Преображенском, построили «Комедийную хоромину». 17 октября состоялось первое театральное представление: представлен был спектакль «Эсфирь», или «Артакceрксово действо» под руководством пастора Иоганна-Готфрида Грегори.
Но Русь оставалась боярской, и Москва была боярской столицей. Кончилось это в тот день, когда молодой Петр, отняв власть у сестры, правительницы Софьи, стал полновластным царем на Руси.